Иду деревней дальше. Каждый куст, поворот тропинки, каждый камушек знаком. Придорожная канава… Вот здесь в ней нашли мою первую в жизни собаку, вернее то, что от неё осталось, Джеком звался. Туберкулёзники изловили и сожрали! Мне его щеночком маленьким-премаленьким подарили на день рожденья, в первый юбилей- 5 лет! Раньше нам внушали, что собаки, да и остальные животные, мол, на одних инстинктах поступки совершают, а мозгов у них – кот наплакал! Не верил я этому. Взять моего Джека. Когда он подрос, вместе убегали зимой гулять: я на лыжах, а он следом по лыжне, чтобы не проваливаться. Горки неподалёку, любимые всей пацанвой были. Перед ними Джек резко меня покидал, только снег , так и хочется сказать – из под копыт! Я взбирался на самый верх, подыскивая спуск поинтереснее. Далеко внизу, параллельным курсом, перемещался Джек… Как он определял лыжню по которой я буду спускаться, одному собачьему богу известно! Я лечу стрелой, как птица, вниз, а в это время мой Джек уже почти заканчивал «подрывные» в прямом смысле работы - перерывал Мою лыжню! Падение! Комки снега за шиворотом, на лице, везде. Радостный лай Джека, сменялся тщательным вылизыванием моих рук и лица… А глаза его – смеялись! Странная эта штука память – что-то помнится отчётливо - ярко, а что-то, хоть тресни, никак, одни смутные тени набегают. А вот и дом, почти самый последний в деревне. Здесь ещё одна тётушка и целый табунок моих двоюродных сестёр и братьев-племянников, именно так. Всего шестеро. А с тётей и её мужем, аж восемь душ! Жилось им, ох, как нелегко, но принимали меня всегда радушно и искренне. Народ наш такой – чем беднее, тем душевнее! Чем богаты, тем и поделимся, без утайки, каждому - поровну. По два-три месяца пропадал летом я в той деревне… Ни на кого из родни не могу сказать, что кто-то из них поступил подло, схитрил в свою пользу, предал. Да, как и у всех, были раздоры, быстро заканчивавшиеся мировой с объятиями и покаяниями. Вспомнилось вдруг, как поругались мои родители, с «метанием громов и молний». Мама сбежала в мою комнату, где мы благополучно забаррикадировались. Метнув ещё две-три молнии и поупиравшись плечом в дверь, мой отец надолго затих. Потом, видимо, не найдя более весомого и подлежащего немедленному исполнению предлога, мой отец вкрадчивым голосом выдал следующее: -Нинусь,- это к маме моей, -Открой, мне надо срочно взять партбилет!!! Мы чуть не подавились от смеха! Минутой спустя, видимо осознав, какую он «сморозил» глупость, за дверью басовито загоготал отец. Память непредсказуема! Откуда что берётся! Ведь этот эпизод я только что вспомнил, а прошло с тех пор более сорока лет. Ничего она не забывает! Всё в красках выдаст в самый неподходящий момент! Потом эта краска на щеки к тебе переползает, и запоздалый стыд и раскаяние за содеянное тобой, неотвратимо настигает. А «кто я» - это вопрос не только родства и родни, а что ты впитал от них, что увидел и осознал сам, вместе с тем самым стыдом, и кем ты себя чувствуешь себя сейчас. И если ты помнишь корни свои, уважаешь и любишь их всех, уже ушедших и пока ещё живых, не «вилял» хитря по этой жизни сам, ты и есть – все они в одном флаконе, помноженное на себя самого. Главное – это на что ты помножил.
Значит время ещё не пришло. Она- память ещё и не такое напомнит! Мне недавно выдала... По - ощущущениям, мне года полтора. Стою в рубашонке, без штанов, и выбираю кругленькие чёрненькие ягодки - вкусняшки из чего-то продолговатого липкого и пахучего... Не успели они перевариться, так как я их заглатывал не жуя!
Первую собаку, что я помню в жизни, звали Волчок. Он жил на заднем дворе и почти никогда не выглядывал из своей будки. Помню, как зимой мама частенько давала мне кусок хлеба и говорила: - Отнеси Волчку. - Мама, а почему ему только хлеб? - А он все равно больше ничего не ест. Небо на дворе зимой - как в учебнике астрономии. Я протягивал круг хлеба к черному отверстию конуры - Волчок-Волчок! - оттуда высовывалась волосатая пасть и осторожно брала его у меня из рук. Собаки детей не кусают - это я точно знал. Как и когда Волчок умер - я не помню. Мал был. Не задумывался о смерти.
Эх! Хорошо!
