Стою у отворенного окна и вращаю ручку меленки механической кофемолки. Насытившийся влагой воздух, делает и без того хорошую слышимость, идеальной. От забора доносится женский смех и, вторящий ему, суховский голос: - Ять-оп-ать! - Оп-ать-ять! В голове лохматой гусеницей ползет поэтическая аналогия. Минут через пятнадцать Сухов возвращается в дом. - С кем ты разговаривал? - С Таней. - Матом? Она же женщина! - Ну, если она себя не уважает, то почему я должен ее уважать? Я продолжаю через окно наблюдать за соседкой. - Она больной человек, мог бы пройти мимо. - Я бы рад ее не заметить, но, ты же знаешь, как Таня кричит "здравствуйандрей!". - Я обратила внимание, она к тебе не равнодушна. - Ты ревнуешь? - К кому? К нездоровой женщине? Ты себя недооцениваешь! - ...звучит как оплеуха. - Не-е-ет!! Мелодичность вашего общения, породила во мне желание приобщиться к высокому слогу. Интересно, как бы это выглядело? - Даже не рискуй! - Значит то, что прощается другим, мне не проститься? - Тебе проститься все. Однако, если ты испытываешь потребность послушать московского площадного мата, то, таки, будешь его иметь! - Куда важнее, что бы ты не испытывал потребности им изъясняться. - Я не знал, что ты это слышишь.- наконец виноватится Сухов Ответ меня удовлетворяет и я иду будить ребенка.... Спустя десять минут, детеныш присоединяется к утренней трапезе. Запахи свежемолотого кофе, малины и меда быстро вытеснили из сознания события получасовой давности ....
Недавно меня порадовал один таджик, присланный в помощь в качестве подсобного рабочего. "Ать, оп" и т.п. срывается иногда от острых ощущений. Так вот, у таджика не сорвалось ни разу! Работали в лесу густо заросшем всякой траво и древовидной дрянью. Плюс насекомость повышенная. У меня не-нет, но мысленно вспоминалась "не моя мать", а он выполз из " джунглей", подошёл ко мне, такой удручённый, и стказал только: - Начальника, там трава кусается, как собака! Крапиву он имел ввиду!
