Еще вариант

Hад седой пучиной сетки мейл разносит новый
вирус(не нарочно, а нечайно). Между вирусом и софтом гордо реет клевый
хакер и по клавишам стучит.
То залезет он в дебагер, то он соурсер запустит.
Он кричит:" Сейчас узнаю, как ты прячешь свое тело!"
В этом крике жажда славы! Любовь к жизни, знанье
ДОСа и ассемблера основы слышат люди в этом крике.
Все начальство громко стонет- стонет, вируса
боится, и готово свои компы все отрезать от сети.
Диггерлюбы тоже стонут-ведь погибнут все
рекорды-цель их жизни трудовой.
Глупый юзер робко прячет все файло свое в
архивы...
Только гордый клевый хакер смело, быстро
клавишует и заразы не боится.
FAT накрылся, BOOT загнулся, ну а хакер
клавишует и смеется, и рыдает...
Он над вирусом смеется, он от радости
рыдает.
Он секрет нашел давно уж, как тот вирус все
ломает, он уверен,
что сумеет все поломки устранить. И теперь программку
пишет, что отловит данный вирус и с винта его потрет.
Это смелый клевый хакер свой компьютер исцеляет
и кричит он в иступленьи:
- Пусть напишут новый вирус!

Ну и тут еще много есть, смейтесь сами!

Не удержусь от еще одного варианта, да и посты до шестидесяти догнать

На бульваре из-под лавок дворник мусор выгребает.
Между мусором и небом очень гордо реет Карлсон, вентилятору подобен.
То винтом земли касаясь, то стрелой взмывая к крышам,
он кричит, и люди слышат, что кричит он обалденно!
Глупый киллер чьё-то прячет тело жирное в утёсах.
Новый русский громко стонет; стонет, мечется в квартире,
под кровать свою готовый спрятать ужас перед пулей.
Им обоим недоступно наслаждение полётом.
Только гордый мистер Карлсон наслаждается иначе.
Он высматривает зорко малолетних идиотов,
что своё окно открыли так наивно и беспечно.
Он потребует посадки (тоже мне, ИЛ-18!)
и начнёт лапшу им вешать на неопытные уши.
А потом сожрёт варенье, натворит бардак в квартире,
развратит домохозяйку и, пообещав вернуться,
улетит назад в окошко, прихватив с собой на память
ваши вещи и продукты, что годами вы копили
из своей, пардон, зарплаты.
Так что, люди, берегитесь -
Карлсон нагл, хитёр и жаден
и воздействовать умеет на неопытные души
и развешанные уши, махинатор винтокрылый.
Не страшны ему ни рэкет, ни сердитый участковый.
У него такая крыша! Новым русским и не снилось...
Выше ходят только тучи над седой равниной моря,
под которыми летает лох пернатый Буревестник...

Над шестою частью суши гордо реет "Марс" противный
с толстым-толстым шоколадом.
В шоколад напихан сахар и шматок густого меда,
чтобы части этой сласти застревали меж зубами,
разъедая слой эмали на зубах российских граждан!

Боли! Будет много боли!

Вслед за ним маячит "Сникерс", тот, что съел ты - и порядок.
Больше есть ты не захочешь ничего до самой смерти,
а захочешь, так не сможешь, так как жареный арахис
растворяется годами в наших слабеньких желудках!

Жутко, братцы! Просто жутко!

Ну а коли вам все мало, вы резцы свои вонзите
прямо в "Баунти" с размаху. И останетесь навечно
с чисто райским наслажденьем
извлечения застрявших в них кокосовых опилок.

Но страшней всех шоколадка, что зовется "Милки Вэем",
та что, гадина, не тонет в молоке, как ни старайся.
Хоть пихайте ее в пиво, хоть мочите в керосине,
не утонет эта плитка, если только ты не держишь
её сам у дна руками.

Знаем мы все этот фокус! Нас оберткой не обманешь!
Коль оно в воде не тонет, мы такое есть не будем,
будь оно хоть трижды нежным!

Лучше мы пошлем в подарок за границу нашу булку,
ту, что знаем, как кирпичик и которая названье оправдает без рекламы
и без глупых развлечений с утоплением батона!

А коль будет это мало, мы добавим им колбаски в оболочке из кишочков!
Ну, а к ней немного пива в битой поллитровой банке, разведеного из бочки.

Почки! Пусть проверят почки!

Пусть поймут, что кушать можно не такое, что не тонет,
а такое, что грызется и проходит до желудка!

Слепая DOS легла у ног,
Не запускает мне мой Prog.
Брожу по папкам как во сне,
Но утилиток нет нигде.
Тупой скандиск найдет бэдблок,
Но из-под DOS он не идет.
А в мониторе бродит призрак -
Призрак Винды...
Возьми мой процессор,
Возьми мою "маму",
Я так одинок без Винды,
Что хочу умереть!
Мне некуда деться,
Свой комп я разрушил,
Мой трупик на стуле найдут
На холодной заре...
Ты умерла в дождливый день,
И FAT поплыла на винте.
Я смерть увидел в первый раз
Моей Винды - какая грязь!
В твоих глазах застыл твой своп,
Я удалю его из DOS,
А в мониторе бродит призрак -
Призрак Винды...
Возьми мой процессор,
Возьми мою "маму".
Я так одинок без Винды,
Что хочу умереть!
Мне некуда деться,
Свой комп я разрушил,
Мой трупик на стуле найдут
На холодной заре...
Я слышу звук Майкрософтовый,
Он славит Окна.
И сыплются файлы с винчестера,
Ты теперь в царстве вечного сна!
Я слышу Звук Майкрософтовый,
Мой слух он дразнит.
Бэдблоком Окна поломаны,
Я юзал только тебя...
Возьми мой процессор...

Вдвоем с Гаврилой мы идем через Сахару,
По Занзибару, к Мадагаскару.
Мы залезаем даже на Килиманджару,
Причалив к берегу Виктории баркас.
ПРИПЕВ:
То Нил, то Бамако,
То Нигер, то Чад,
То вспрыгнет макака,
То львы зарычат,
То ест тебя муха
(Цеце, как назло!)
Уходишь – «Ни пуха!»
Приходишь – «Хелло!»

Идет по Африке пешком мой друг Гаврила,
Идет вдоль Нила, исполнен пыла.
Идет под взглядами горилл и гамадрила,
И антилопы гну с него не сводят глаз.
ПРИПЕВ:
То Лагос, то Гана,
А то Мозамбик,
То визг павиана,
То страуса крик;
В Аддисе-Абебе
Льет ливень с утра.
Уйдешь – «Чао, бэби!»
Вернешься – «Ура!»

Три дня разыскивали в джунглях мы Гаврилу,
Теряли силу, и всё – не в жилу.
А повезло, увы, не нам, а крокодилу:
Нашел Гаврилу он куда быстрее нас…
ПРИПЕВ:
То Ньяса, то Того,
То Конго-страна,
То рог носорога,
То хобот слона;
В Танзании сухо,
В Анголе жара.
Уходишь – «Ни пуха!»
Пришел – ни пера…

(С) Шизель

Hамагничена, поляpизована,
В поле вектоpа Е асциллиpуешь,
Вся ты словно волна отpаженная,
Бесполезный сигнал генеpиpуешь.

Радиацией пеpегpетая,
Электpичеством не поpаженная,
Ты стоишь пpедо мной не одетая,
Энтpопией моей возбужденная.

Я склонюсь над твоей дивиpгенцией,
Гpадиентом её отноpмиpую,
И ты станешь скаляpной пpоекцией,
А я вовсе, аннигилиpую.

Что пpибавится, то убавится,
В этом весь закон сохpанения,
Гистеpезис на шее затянется,
Я исчезну в твоем излучении.

Так давай же с тобой интегpиpовать
Hаши чувства, как уpавнения,
И в ночи с тобой pезониpовать,
Колебаясь во всех напpавлениях.

Раскинyлось поле по модyлю 5,
Вокpyг интегpалы стояли,
Стyдент, не сyмел пpоизводнyю взять --
Емy в деканате сказали

Студент, как не стыдно, на шаpу сдавать,
Пpофессоp тобой недоволен
Сумей теоpему Коши доказать,
Иль будешь с СП ты уволен

Студент бы и pад, да уж знанья не те,
Сознанье его помутилось,
Увидел стипендии гаснущий свет,
Упал, сеpдце больше не билось.

Тpи дня в деканате покойник лежал,
В штаны Пифагоpа одетый.
В зубах он зачетную книжку деpжал,
Единственной тpойкой согpетый

Hа утpо его понесли хоpонить,
В шпаpгалки его обеpнули.
И вместо надгpобного слова, декан,
Пpочел теоpему Беpнулли.

Студенты напpасно ждут дpуга в пивной,
Им скажут, они заpыдают,
А синуса гpафик, волна за волной,
Hа оси абсцисс набегает

На ту беду с Мазаем рядом лодка проплывала.
Мазай увидел кус, -
Мазая "понесло":
Он, поудобнее перехватив весло,
Без всплесков - тихо к песику подходит,
Вертит веслом,
И с мяса глаз не сводит...
Прицелился он тихо - чуть дыша...
И как веслом ударит по ушам!

Собака взвизгнула во все собачье горло,
Пошла ко дну, из раны кровь поперла...
Мазай с тех пор же потерял покой! -
Собака ночью выла под луной -
Погромче Баскервиллей был тот вой!
А то к Мазаю шастала домой,
Он поседел, замкнулся, стал немой -
И чтоб не сильно мучицца виной -
Спасать он зайцев стал от наводнения весной...
Но по ночам, не зная почему
Топил собак, мыча загадочно: "Му-му"...

Тургеньев услыхав все приукрасил -
В его рассказе появляется Герасим...
А Толкиен забил последний кол -
Мазай в его рассказах - Смеагорл...

А мы, всей правды ранее не зная,
В героя превратили Дед Мазая!

Оригинал неизвестен....

(А.Апина)

Народное творчество

Над финансовой системой кризис тучи собирает. Между долларом и евро гордо реет Неликвидность, конфискации подобна.
То обрушивая рынки, то зашкаливая ставки, Неликвидность торжествует, - спекулянты чуют гибель в её воплях громогласных.
В этом стоне - жажда денег! Обрушенье котировок, экономики паденье и уверенность в банкротстве слышат рынки в этом крике.
Глупый Минфин перед бурей робко мечется по рынкам, в девальвации готовый спрятать страх перед дефолтом.
Олигархи тоже стонут, - олигархам недоступно наслажденье дерзким рынком, чудной рыночной стихией: разоренье их пугает.
Все мрачней и ниже индекс опускается над биржей, и бегут прочь капиталы, в бездну сбрасывая курсы.
Гром грохочет. Все сверкает. Это рухнул "Леман Бразерс". В пене гнева конгрессмены принимают план спасенья. И с размаху в дикой злобе миллиарды выделяют для спасенья "Голдман Сакса".
Неликвидность с криком реет, черной молнии подобна, как стрела пронзает биржи, банки в бездну отправляя.
Кризис носится, как демон, - гордый, черный демон рынка, - и смеется, и хохочет... Над банкирами смеется, над правительством хохочет!
В общем стоне "волатильность!" демон зрит давно усталость. Он уверен: центробанки не спасут от краха биржи.
Пресса воет... Дети плачут. И инвесторы рыдают...
Красным пламенем пылают биржевые котировки. И сгорают триллионы: - Кризис! Скоро грянет кризис!
Это смело и свободно реет дух Стихии Рынка над ревущим гневно миром; то кричит пророк победы: - Пусть сильнее грянет КРИЗИС!..

Лунатик идет по свету
И вроде немного надо
В соседний забраться кратер
Идти из последних сил.
Но в рации льются стоны
Земляне отводят взгляды
Кричит как во сне лунатик
Зачем же вчера я пил…

Выверен старый компас
Получены альпенштоки
Выштопан на скафандре
Метеорита след
Счастлив кому знакомы
Нашей Луны дороги
Летите земляне в гости
Лунный вам шлем привет!

Мне надо на кого-нибудь молиться,
Подумайте – какому-то козлу
Вдруг захотелось ёлке поклониться,
Хоть это не к добру и не ко злу.

Ещё я помню бабушкины плечи.
Мне было так светло и так легко.
И пел сверчок. И каждый божий вечер
Мне бабка кипятила молоко.

Потом мы, извините, пили, ели...
И бабушка играла на трубе...
Потом явился призрак синей ели –
И, извините, всё решил в судьбе.

Я ясно помню - сумерки, природа.......
Я выхожу с кошёлкой за порог.
Такая, видно, козликов порода.
Не сладок, видно, козликам пирог.

И пар струится из моей кошёлки.
И птички незнакомые галдят.
И смотрят из кустов такие волки-
Вы поняли, куда они глядят.

И ёлка вдруг становится как палка,
И волки вдруг становятся так злы.
Я слёзы лью - но мне себя не жалко.
Простите меня - прочие козлы.

Всё позабыв - и радости, и муки,
Смотрю на небо - шарики летят.
И боле ничего - лишь волки-суки.
Вы поняли, кого оне ядят

Марк Эпельзафт