Мои стихи, возможно странны.
Я не поэт и не талант.
Не прорываюсь в капитаны,
Всего лишь старший лейтенант.

------

По такому пути
Нет возврата назад
И уже впереди
Не восход, а закат.

Отцвели среди дня
Хризантемы мои.
И уже для меня
Не поют соловьи.

Уж не петь, не плясать
Головы не кружить…
Не живу, чтоб писать,
А пишу, чтобы жить.

***
Облака.
Надо мной плывут облака.
Облака плывут на закат.
Их ушедшее время ждёт.
Им не плыть уже на восход.

На свету плывут и во мгле
И не думают о земле,
Как там маются, как живут,
Всё плывут себе и плывут.

От луны плывут до луны
Равнодушны и холодны.
Без путей плывут, без дорог
И несут с собой чей-то срок.

Кто нашёлся бы, кто бы смог
Повернуть бы их на восток,
Повернуть бы их… А пока
На закат плывут облака.

***
Я живу, не смеясь и не плача
Нет давно ни «пальбы, ни гульбы»
Существую как старая кляча,
Равнодушная к играм судьбы.

Не влекут меня дамские ситцы
И атлас бирюзовых небес.
Всё стараюсь за жизнь зацепиться,
Чтоб какой-то найти интерес.

И ничто не сулит мне удачи,
И вообще ничего не могу.
Ковыляю, как старая кляча,
Спотыкаясь на каждом шагу.

А пока, доживая до точки,
Я придумал себе ремесло:
Сочиняю какие-то строчки,
Не уменьем беру, а числом.

***
Автопортрет.
Я боюсь пустоты. Заполняю её чем-нибудь
Иногда не совсем бесполезным,
Чтобы как-то украсить оставшийся путь,
Чтобы не было места болезням.

Я боюсь суеты, что порою вокруг создают
А потом обо всём забывают.
И людей, что в глаза дифирамбы поют,
За глаза – потихоньку ругают.

Я боюсь неожиданных злых новостей,
Хоть и жду их в душе постоянно
И занудливых, мне незнакомых гостей,
Что нагрянут внезапно, нежданно.

И я радостей всяческих тоже боюсь,
Что приятны лишь только в начале,
А затем надвигается серая грусть
И за нею приходят печали.

И ещё я боюсь… Да уж что говорить!
Вот такой я трусливый и гадкий.
Если мог бы я сам это всё сотворить –
Расстрелял бы себя из рогатки.
***
МУ-МУ.
Трудились два друга с рассветов до мрака
В помещичьем старом дому…
Один был немым, а другой был собакой,
Которую звали Му-Му.

Играли как дети в минуты досуга,
По братски делилась еда.
И грели своими телами друг-друга
Когда настают холода.
Та дружба всегда продолжаться могла бы,
Но злая пошла полоса –
Хозяйка поместья, сварливая баба,
Возненавидела пса.

Чтоб он никогда не оскаливал пасти,
Встречая её на пути,
Своей безграничной помещичьей властью
Велела его извести.

Немой не придумал какой-нибудь откуп
И пса поманил со двора…
Собака доверчиво прыгнула в лодку,
Считая, что это игра.

Пока человек там проделывал что-то,
Верёвку крепил к кирпичу,
Подруга старалась облегчить работу
И руки лизнуть палачу.

Когда же Герасим поднял над собою,
Чтоб в озеро выбросить пса –
Увидел, какою тоской и любовью
Светились собачьи глаза.

Уже задыхаясь, в сознании зыбком
Глотая последний глоток
Пёс всё ещё думал, что это ошибка,
Что друг поступить так не мог.

Какое бы жизнь ни готовила худо –
Такому прощения нет.
Так предал когда-то Иисуса Иуда
За горстку паршивых монет.