|
Стою у отворенного окна и вращаю ручку меленки механической кофемолки. Насытившийся влагой воздух,
делает и без того хорошую слышимость, идеальной. От забора доносится женский смех и, вторящий ему,
суховский голос:
- Ять-оп-ать!
- Оп-ать-ять!
В голове лохматой гусеницей ползет поэтическая аналогия.
Минут через пятнадцать Сухов возвращается в дом.
- С кем ты разговаривал?
- С Таней.
- Матом? Она же женщина!
- Ну, если она себя не уважает, то почему я должен ее уважать?
Я продолжаю через окно наблюдать за соседкой.
- Она больной человек, мог бы пройти мимо.
- Я бы рад ее не заметить, но, ты же знаешь, как Таня кричит "здравствуйандрей!".
- Я обратила внимание, она к тебе не равнодушна.
- Ты ревнуешь?
- К кому? К нездоровой женщине? Ты себя недооцениваешь!
- ...звучит как оплеуха.
- Не-е-ет!! Мелодичность вашего общения, породила во мне желание приобщиться к высокому слогу. Интересно, как бы это выглядело?
- Даже не рискуй!
- Значит то, что прощается другим, мне не проститься?
- Тебе проститься все. Однако, если ты испытываешь потребность послушать московского площадного мата, то, таки, будешь его иметь!
- Куда важнее, что бы ты не испытывал потребности им изъясняться.
- Я не знал, что ты это слышишь.- наконец виноватится Сухов
Ответ меня удовлетворяет и я иду будить ребенка....
Спустя десять минут, детеныш присоединяется к утренней трапезе. Запахи свежемолотого кофе, малины и меда быстро
вытеснили из сознания события получасовой давности ....
|
