Немного подумав, ещё раз оглядев внука с ног до головы, Бывалый старший, мысленно махнув рукой на конспирацию, пододвинул ногой валенок и извлёк оттуда драгоценную бутыль. Плеснувшаяся в ней жидкость, пронзённая тонким лучиком света, проникшим в избу прямо сквозь сруб через выпавший сучок, заиграла всеми цветами радуги.
- Вот он – солнца дар! – с пафосом произнёс дед, налюбовавшись игрой света. – Хърса – Хорса проявление, зерном взошедшее, соками земли напитанное.
Сглотнув слюну, Бывалый добавил:
-Только похерили Хорса- Хърса - то нашего, испанцы – шпанцЫ! Растоптыш свой виноградный, креплёный не весть какой гадостью, Хересом назвали, чем бога солнца нашего унизили. Так что, внук, задумаешь винокурню открыть, придётся наш продукт - «Солнечным даром» назвать, стало быть «Солнцедаром». Коряво, но с патентом-то мы как всегда, прошляпили! Кстати, на почин капиталец имеется. Сам знаешь где.
Погоревав недолго, Бывалые начали поочерёдно прикладываться к бутыли. Закускам заморским предпочитая занюхивание валенком. Дед, окончательно подобрев, выставил на стол наваристые щи, гречаники, кулебяки, ушное и медовые пироги. Не злободневную уже «Водки найду», сменили на протяжную, с душевным надрывом:
«Ах, русское солнце, великое солнце!
Уж не изменить нам курс корабля...
Поручик Голицын, а может, вернемся,
Зачем нам, дружище, чужая земля?
Да что нам в чужбине ломаться и гнуться?
Родное – роднее, что мило - милей.
Вот им, к нам обратно, уже не вернуться…
Пусть злятся. Мы дома. Поручик, налей!»